О Шафаревиче я услышал в 1980 году в краткий период увлечения алгебраической геометрией. Это настолько редкая наука, что ею в СССР занимались буквально несколько человек. Шафаревич был среди них, алгеброгеометров, самый главный. Так вот, как-то я, в беседе с людьми, далекими от математики, упомянул имя академика. Собеседник отреагировал совершенно неожиданно, сказав:"Шафаревич? Он диссидент!". О диссидентах я слышал, конечно, хотя ничего о них толком не знал, а из хрипящих/свистящих сообщений ГофАм или БиБиСи можно было понять только то, что эти люди ищут какую-то Правду, причем каждый свою. В общем, меня не удивило, что и академик тоже диссидент, тем более что прецедент имелся. Правда, того академика, физика, всячески склоняли на собраниях, а вот алгеброгеометр обходился без порок, во всяком случае, публичных.
Возможно, это было как-то связано с типом искомой Правды, а может определялось интенсивностью поиска, я тогда не знал, впрочем, не знаю и сейчас.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2017-02-21 08:40 am (UTC)Это настолько редкая наука, что ею в СССР занимались буквально несколько человек. Шафаревич был среди них, алгеброгеометров, самый главный.
Так вот, как-то я, в беседе с людьми, далекими от математики, упомянул имя академика. Собеседник отреагировал совершенно неожиданно, сказав:"Шафаревич? Он диссидент!".
О диссидентах я слышал, конечно, хотя ничего о них толком не знал, а из хрипящих/свистящих сообщений ГофАм или БиБиСи можно было понять только то, что эти люди ищут какую-то Правду, причем каждый свою.
В общем, меня не удивило, что и академик тоже диссидент, тем более что прецедент имелся. Правда, того академика, физика, всячески склоняли на собраниях, а вот алгеброгеометр обходился без порок, во всяком случае, публичных.
Возможно, это было как-то связано с типом искомой Правды, а может определялось интенсивностью поиска, я тогда не знал, впрочем, не знаю и сейчас.