![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
roman_rometsНе могу не приветствовать состояние творческого непокоя нашего любимого члена клуба анонимных метафизиков. Продолжаю публикацию неугомонного моего почитателя. Сам еще не прочёл, поэтому без рецензии.
Расстрига сидел у себе в покосившейся избушке, и тупо пялился в давно немытый монитор. Порносайты давно уже не вдохновляли его, и единственную радость он находил только в просмотре гомосексуальных действ, и прочих зоофилических радостей. Особенно он завидовал пассивным мальчуганам, которых здоровенные мужики отжимали по полной, счастливчики подумал он, и мозг усиленно начинал давить на малый таз. Однако органы, которые были расположены как раз по середине тулова, не реагировали на непотребство хозяина, и в конце концов не поддавшись противоестественным желаниям остатков разума, окончательно пошли в отказ, и бывший «пастор» не получив желаемого вожделения, полностью обмяк. М..да подумал экс - когнеатрий, а в былые времена от одного вида полногрудой Анны Семенович, уже входил в сексуальный экстаз.
Изба, купленная десять лет назад, у нагловатого председателя сельхозкооператива, давно требовала ремонта, но денег как всегда не было, вернее они были, но как только они появлюсь, ушлая жена, быстренько и втихаря отвозила в райцентр и приходовала на депозит, оформленный на своё имя, а заодно оплачивала мужу интернет. В бытность действующим священником, нагловатые когнетарии из ЭТЦ, который он называл Папским престолом, периодически ему, что то подкидывали наличкой, но после отлучения, он окончательно впал в финансово - половой кризис, который выражался простецкой формулой - лезешь в кошелёк, а там…х..й. Боже, какая всё таки хреновина, эта жизнь, подумал он, и полез в карман за беломориной. Затянувшись некогда знаменитым советским брендом, расстрига почесал лоб, и глубоко задумался, ближайший стакан самогона ему светил, только на Новый год, а выпить хотелось здесь и сейчас, хоть сейчас езжай в ближайший райцентр и продавай полиуретановые сапоги , некогда подаренные ему одним из когнетариев входящих в ближайший круг из окружения Великого Кормчего.
Ещё раз, предав анафеме, оставивших его без дензнаков когнетариев, бывший «пастор», полез под поленницу, чтобы вытянуть оттуда застрявшего кота, но дрова сложенные прямо в избе, с грохотом обрушились на него. Заваленный сучковатыми поленьями и порубленными в мелкий хлам соседским забором, лёжа под грудой этой гнилой древесины, расстрига подумал - опять, происки Великого Мессии, не зря, же он в своих малопонятных для обывателя манускриптах, писал об изначальной греховности всего сущего.
В дверь постучали. Кого там, на ночь, глядя, несёт, подумал он, наверное, опять Ялдабаот припёрся. Ну, тут остатки мозга выдавили информацию, главный космист, всяко не мог ломиться в его хижину. С утра, тот болтался на газопроводах областного центра, которые ремонтировали бригады из « Газэнергосети», прибывшие аж из самой Москвы, и буйно жестикулируя, вещал, о том, что во всех бедах города виноваты жЫды, гниды империализма и кургинянвские гоги - мальчики, которые не захотели ремонтировать коммунальные сети, при этом нещадно веселя газпромовских работяг и случайных прохожих, пока и не был сдан в ближайший околоток, из которого могли выпустить только под утро. В глубине желудка расстрига завидовал Ялдабаоту, мужику уже под сорок, не работая и не имея семьи, он на что - то жил, и даже при случайных встречах, иногда наливал ему грамм по сто пятьдесят, правда, взамен надо было выслушать полуторачасовую «лекцию» о пользе… Вечной Тьмы. Собственно, на этом вино - водочном консенсусе строились их отношения и плюс некогда совместное пребывание в местном приходе. Может быть судебный пристав явился? Да и чёрт с ним, с приставом, земельный надел всё равно отберут, не сегодня, так завтра, а взятый кредит под этот шматок глинозёма, был давно пропит.
Ещё раз, предав анафеме, оставивших его без дензнаков когнетариев, бывший «пастор», полез под поленницу, чтобы вытянуть оттуда застрявшего кота, но дрова сложенные прямо в избе, с грохотом обрушились на него. Заваленный сучковатыми поленьями и порубленными в мелкий хлам соседским забором, лёжа под грудой этой гнилой древесины, расстрига подумал - опять, происки Великого Мессии, не зря, же он в своих малопонятных для обывателя манускриптах, писал об изначальной греховности всего сущего.
В дверь постучали. Кого там, на ночь, глядя, несёт, подумал он, наверное, опять Ялдабаот припёрся. Ну, тут остатки мозга выдавили информацию, главный космист, всяко не мог ломиться в его хижину. С утра, тот болтался на газопроводах областного центра, которые ремонтировали бригады из « Газэнергосети», прибывшие аж из самой Москвы, и буйно жестикулируя, вещал, о том, что во всех бедах города виноваты жЫды, гниды империализма и кургинянвские гоги - мальчики, которые не захотели ремонтировать коммунальные сети, при этом нещадно веселя газпромовских работяг и случайных прохожих, пока и не был сдан в ближайший околоток, из которого могли выпустить только под утро. В глубине желудка расстрига завидовал Ялдабаоту, мужику уже под сорок, не работая и не имея семьи, он на что - то жил, и даже при случайных встречах, иногда наливал ему грамм по сто пятьдесят, правда, взамен надо было выслушать полуторачасовую «лекцию» о пользе… Вечной Тьмы. Собственно, на этом вино - водочном консенсусе строились их отношения и плюс некогда совместное пребывание в местном приходе. Может быть судебный пристав явился? Да и чёрт с ним, с приставом, земельный надел всё равно отберут, не сегодня, так завтра, а взятый кредит под этот шматок глинозёма, был давно пропит.
Открыто, закричал он, чай не в туалет, ломишься, и в бунгало вошёл мужик, явно кавказской наружности, одетый в православную ризу, на груди которого висел латунный крест размером с ноутбук. В первый момент расстрига, охренел, и подумал, опять когенатрия занесло к нему в бунгало . Но верзила, опередив его скачущие мысли, представился: простой советский философ, член ордена Белых метафизиков, и просто отец троих детей. «Пастор» почесал репу, и промычал, а нельзя ли по проще? Проще? - Отец Исихаст, ответил верзила, и трижды перекрестил расстригу. Бывший когнетарий, находившийся в состоянии абстиненции, тупо завращал глазами. Знаешь ли ты, кто такой Кургинян? - воспросил преподобный отец. Да, да, да, зашептал расстрига, - он причина всех моих неудач.
Молчи неуч, произнёс Исихаст, и, вынув из под полы органайзер, и ткнув в него пальцем, зачитал:
« В Перво-Божестве, которое выше всех Лиц Троицы и связанной с ними диалектики, предвечно и абсолютно преодолевается всякая антиномичность, по отношению к Нему исчезает даже сам вопрос о бытии и небытии. Но о Перво-Божестве ничего не может быть сказано, оно невыразимо, отношение к нему уже сверхрелигиозно, само религиозное отношение исчезает там, где прекращается драма действующих лиц, драма Отца, Сына и Духа и всех лиц творения. Религия драматична, может быть лишь у лица и лишь по отношению к лицу, и потому возможна лишь религия Отца, Сына и Духа. Обычное сознание соединяет Перво-Божество с Богом Отцом, но ведь Бог Отец есть одно из лиц мистической диалектики, есть действующее лицо религиозной драмы, а Перво-Божество лежит под и над этой диалектикой, не участвует в драме в качестве лица. Перво-Божество есть Сверх-Сущее; в Нем дано абсолютное тождество Единого и Троичного; оно не есть один из Трех, подобно Богу Отцу.»
Бердяев, однако, произнёс преподобный и вопросительно посмотрел на бывшего «пастора». «Пастор» вспоминал Бердяева, и тихо проканючив, спросил, это не тот ли Бердяев которому он продал квартиру в Москве, чтобы рассчитаться по долгам, и в результате этой сделки он остался живым, и даже приобрёл лачугу с куском болота в одной из забытых Богом областей необъятной России? Да какая тебе разница?- вскинулся отец Исихаст, - главное, что он обозначил твои проблемы. Да уж, обозначил, он кто и есть это Сверх-Сущее? - вопросил он. Угу, подтвердил его новый друг, видишь, он даже Святую Троицу под себя подмял. Расстригу, тихо затрясло, у него от страха стали мякнуть конечности, выпить захотелось с ещё большей силой. Не веришь? - и я не верил, пока он к нам не заявился в Питер, после того, как мои братья белые метафизики не забили ему стрелку. Он нас в течение пяти минут развёл с помощью трёх стаканов, и после этого я на полном серьёзе заявил, что Святой Дух может исходить на любое сущее, даже на твои полиуретановые сапоги. Расстрига, опять ни черта не понял, но сентенции о всемогущем Кургиняна его всяко не плющили. Экс - когнетарий вспомнил Ялдобаота, который ему год назад вещал о всемогуществе Великого Кормчего, но тогда, он не слишком поверил своему вино - водочному визави, а жаль, мрачная картина мира во главе с Перво - Божеством, выраженная в сверсущном Кургиняне окончательно сломила его, и он свалился без чувств. В полупомеркнувшем сознании ему представилась Тьма Предвечная, в которой хохотали наглые когнетарии, и пытались укусить его за левую пятку, Великий Кормчий грозил ему пальцем, и голосом апостола Матфея вещал: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает».
Проснувшись, он увидел знакомого санитара дядю Федю, который его поприветствовал, как приветствуют постоянных клиентов. А где, преподобный отец Исихаст, вопросил бывший «пастор», в соседней палате, ответил ему гроза областных сумасшедших, и задвинул щеколду. Через пять минут в палату вошёл врач, со шприцом наполненным аминазином. Наступило утро, мрачное утро, без солнца и с запахом тушёной капусты.
Расстрига сидел у себе в покосившейся избушке, и тупо пялился в давно немытый монитор. Порносайты давно уже не вдохновляли его, и единственную радость он находил только в просмотре гомосексуальных действ, и прочих зоофилических радостей. Особенно он завидовал пассивным мальчуганам, которых здоровенные мужики отжимали по полной, счастливчики подумал он, и мозг усиленно начинал давить на малый таз. Однако органы, которые были расположены как раз по середине тулова, не реагировали на непотребство хозяина, и в конце концов не поддавшись противоестественным желаниям остатков разума, окончательно пошли в отказ, и бывший «пастор» не получив желаемого вожделения, полностью обмяк. М..да подумал экс - когнеатрий, а в былые времена от одного вида полногрудой Анны Семенович, уже входил в сексуальный экстаз.
Изба, купленная десять лет назад, у нагловатого председателя сельхозкооператива, давно требовала ремонта, но денег как всегда не было, вернее они были, но как только они появлюсь, ушлая жена, быстренько и втихаря отвозила в райцентр и приходовала на депозит, оформленный на своё имя, а заодно оплачивала мужу интернет. В бытность действующим священником, нагловатые когнетарии из ЭТЦ, который он называл Папским престолом, периодически ему, что то подкидывали наличкой, но после отлучения, он окончательно впал в финансово - половой кризис, который выражался простецкой формулой - лезешь в кошелёк, а там…х..й. Боже, какая всё таки хреновина, эта жизнь, подумал он, и полез в карман за беломориной. Затянувшись некогда знаменитым советским брендом, расстрига почесал лоб, и глубоко задумался, ближайший стакан самогона ему светил, только на Новый год, а выпить хотелось здесь и сейчас, хоть сейчас езжай в ближайший райцентр и продавай полиуретановые сапоги , некогда подаренные ему одним из когнетариев входящих в ближайший круг из окружения Великого Кормчего.
Ещё раз, предав анафеме, оставивших его без дензнаков когнетариев, бывший «пастор», полез под поленницу, чтобы вытянуть оттуда застрявшего кота, но дрова сложенные прямо в избе, с грохотом обрушились на него. Заваленный сучковатыми поленьями и порубленными в мелкий хлам соседским забором, лёжа под грудой этой гнилой древесины, расстрига подумал - опять, происки Великого Мессии, не зря, же он в своих малопонятных для обывателя манускриптах, писал об изначальной греховности всего сущего.
В дверь постучали. Кого там, на ночь, глядя, несёт, подумал он, наверное, опять Ялдабаот припёрся. Ну, тут остатки мозга выдавили информацию, главный космист, всяко не мог ломиться в его хижину. С утра, тот болтался на газопроводах областного центра, которые ремонтировали бригады из « Газэнергосети», прибывшие аж из самой Москвы, и буйно жестикулируя, вещал, о том, что во всех бедах города виноваты жЫды, гниды империализма и кургинянвские гоги - мальчики, которые не захотели ремонтировать коммунальные сети, при этом нещадно веселя газпромовских работяг и случайных прохожих, пока и не был сдан в ближайший околоток, из которого могли выпустить только под утро. В глубине желудка расстрига завидовал Ялдабаоту, мужику уже под сорок, не работая и не имея семьи, он на что - то жил, и даже при случайных встречах, иногда наливал ему грамм по сто пятьдесят, правда, взамен надо было выслушать полуторачасовую «лекцию» о пользе… Вечной Тьмы. Собственно, на этом вино - водочном консенсусе строились их отношения и плюс некогда совместное пребывание в местном приходе. Может быть судебный пристав явился? Да и чёрт с ним, с приставом, земельный надел всё равно отберут, не сегодня, так завтра, а взятый кредит под этот шматок глинозёма, был давно пропит.
Ещё раз, предав анафеме, оставивших его без дензнаков когнетариев, бывший «пастор», полез под поленницу, чтобы вытянуть оттуда застрявшего кота, но дрова сложенные прямо в избе, с грохотом обрушились на него. Заваленный сучковатыми поленьями и порубленными в мелкий хлам соседским забором, лёжа под грудой этой гнилой древесины, расстрига подумал - опять, происки Великого Мессии, не зря, же он в своих малопонятных для обывателя манускриптах, писал об изначальной греховности всего сущего.
В дверь постучали. Кого там, на ночь, глядя, несёт, подумал он, наверное, опять Ялдабаот припёрся. Ну, тут остатки мозга выдавили информацию, главный космист, всяко не мог ломиться в его хижину. С утра, тот болтался на газопроводах областного центра, которые ремонтировали бригады из « Газэнергосети», прибывшие аж из самой Москвы, и буйно жестикулируя, вещал, о том, что во всех бедах города виноваты жЫды, гниды империализма и кургинянвские гоги - мальчики, которые не захотели ремонтировать коммунальные сети, при этом нещадно веселя газпромовских работяг и случайных прохожих, пока и не был сдан в ближайший околоток, из которого могли выпустить только под утро. В глубине желудка расстрига завидовал Ялдабаоту, мужику уже под сорок, не работая и не имея семьи, он на что - то жил, и даже при случайных встречах, иногда наливал ему грамм по сто пятьдесят, правда, взамен надо было выслушать полуторачасовую «лекцию» о пользе… Вечной Тьмы. Собственно, на этом вино - водочном консенсусе строились их отношения и плюс некогда совместное пребывание в местном приходе. Может быть судебный пристав явился? Да и чёрт с ним, с приставом, земельный надел всё равно отберут, не сегодня, так завтра, а взятый кредит под этот шматок глинозёма, был давно пропит.
Открыто, закричал он, чай не в туалет, ломишься, и в бунгало вошёл мужик, явно кавказской наружности, одетый в православную ризу, на груди которого висел латунный крест размером с ноутбук. В первый момент расстрига, охренел, и подумал, опять когенатрия занесло к нему в бунгало . Но верзила, опередив его скачущие мысли, представился: простой советский философ, член ордена Белых метафизиков, и просто отец троих детей. «Пастор» почесал репу, и промычал, а нельзя ли по проще? Проще? - Отец Исихаст, ответил верзила, и трижды перекрестил расстригу. Бывший когнетарий, находившийся в состоянии абстиненции, тупо завращал глазами. Знаешь ли ты, кто такой Кургинян? - воспросил преподобный отец. Да, да, да, зашептал расстрига, - он причина всех моих неудач.
Молчи неуч, произнёс Исихаст, и, вынув из под полы органайзер, и ткнув в него пальцем, зачитал:
« В Перво-Божестве, которое выше всех Лиц Троицы и связанной с ними диалектики, предвечно и абсолютно преодолевается всякая антиномичность, по отношению к Нему исчезает даже сам вопрос о бытии и небытии. Но о Перво-Божестве ничего не может быть сказано, оно невыразимо, отношение к нему уже сверхрелигиозно, само религиозное отношение исчезает там, где прекращается драма действующих лиц, драма Отца, Сына и Духа и всех лиц творения. Религия драматична, может быть лишь у лица и лишь по отношению к лицу, и потому возможна лишь религия Отца, Сына и Духа. Обычное сознание соединяет Перво-Божество с Богом Отцом, но ведь Бог Отец есть одно из лиц мистической диалектики, есть действующее лицо религиозной драмы, а Перво-Божество лежит под и над этой диалектикой, не участвует в драме в качестве лица. Перво-Божество есть Сверх-Сущее; в Нем дано абсолютное тождество Единого и Троичного; оно не есть один из Трех, подобно Богу Отцу.»
Бердяев, однако, произнёс преподобный и вопросительно посмотрел на бывшего «пастора». «Пастор» вспоминал Бердяева, и тихо проканючив, спросил, это не тот ли Бердяев которому он продал квартиру в Москве, чтобы рассчитаться по долгам, и в результате этой сделки он остался живым, и даже приобрёл лачугу с куском болота в одной из забытых Богом областей необъятной России? Да какая тебе разница?- вскинулся отец Исихаст, - главное, что он обозначил твои проблемы. Да уж, обозначил, он кто и есть это Сверх-Сущее? - вопросил он. Угу, подтвердил его новый друг, видишь, он даже Святую Троицу под себя подмял. Расстригу, тихо затрясло, у него от страха стали мякнуть конечности, выпить захотелось с ещё большей силой. Не веришь? - и я не верил, пока он к нам не заявился в Питер, после того, как мои братья белые метафизики не забили ему стрелку. Он нас в течение пяти минут развёл с помощью трёх стаканов, и после этого я на полном серьёзе заявил, что Святой Дух может исходить на любое сущее, даже на твои полиуретановые сапоги. Расстрига, опять ни черта не понял, но сентенции о всемогущем Кургиняна его всяко не плющили. Экс - когнетарий вспомнил Ялдобаота, который ему год назад вещал о всемогуществе Великого Кормчего, но тогда, он не слишком поверил своему вино - водочному визави, а жаль, мрачная картина мира во главе с Перво - Божеством, выраженная в сверсущном Кургиняне окончательно сломила его, и он свалился без чувств. В полупомеркнувшем сознании ему представилась Тьма Предвечная, в которой хохотали наглые когнетарии, и пытались укусить его за левую пятку, Великий Кормчий грозил ему пальцем, и голосом апостола Матфея вещал: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает».
Проснувшись, он увидел знакомого санитара дядю Федю, который его поприветствовал, как приветствуют постоянных клиентов. А где, преподобный отец Исихаст, вопросил бывший «пастор», в соседней палате, ответил ему гроза областных сумасшедших, и задвинул щеколду. Через пять минут в палату вошёл врач, со шприцом наполненным аминазином. Наступило утро, мрачное утро, без солнца и с запахом тушёной капусты.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.
